Семья распалась – четвертый тип неполной семьи, который приобретает сегодня большое значение из-за значительного увеличения количества таких семей. По некоторым данным, сегодня за границей на заработках в других странах находится 6-7 миллионов граждан трудоспособного возраста.
Так, по результатам социологического опроса, проведенного среди российских наемных рабочих в Италии, здесь практически преобладают женщины 36-45 лет (34,7%), около 58,5% респондентов женаты, у абсолютного большинства (87,28%) дома остались дети, которых воспитывают не отец или мать, а бабушки, дедушки, близкие родственники или даже чужие люди.
Как результат – только в Москве проживает почти 20 тыс. так называемых „социальных” сирот, причем в 5,5 тыс. детей наемными работниками за границей оба родителя.
К семье, которая распалась, относятся неполные семьи, в которых юридически супружеские отношения сохраняются, но имеющееся длительное отсутствие отца (матери) по разным причинам: выезды на заработки, тюремные заключения, долговременный период процесса расставания.
Ситуация во время распада и после него очень напряженная и сложная. Как правило, распад семьи сопровождается тем, что один из родителей длительное время проживает в другой семье и только периодически (по телефону, через письма, редкие приезды) общается с ребенком, который по-сути до конца не знает реального своего положения во взаимоотношениях сына (дочери) с отцом (матерью), который(-ая) проживает отдельно.
Конечно, „лучший” вариант ситуации, когда родитель общается с ребенком, участвует в содержании семьи, воспитании ребенка. Ребенок знает и помнит хорошие или плохие стороны отцовского характера и поведения, у него не возникает комплексов неполноценности, как у детей из внебрачных или разведенных семей, поэтому не происходит одновременного наложения большого числа неблагоприятных обстоятельств, которые непосильным бременем действуют на нежную и ранимую психику ребенка.
Однако, и в этом случае часто происходит „подкуп” ребенка обоими родителями, нагромождение его в основном не коммуникативными, а подарочными знаками внимания (кто больше и чаще выделяет на ребенка средств или качественнее обеспечивает ребенка материальными благами) для того, чтобы „повысить” свой родительский авторитет, переманить ребенка на свою сторону.
Сначала это воспринимается ребенком с удовольствием и большим желанием, но постепенно он начинает использовать такую позицию родителей в своих корыстных целях, маневрируя и манипулируя этими неразумными родительскими чувствами, говоря именно то, что необходимо в данный момент той или иной стороне.
Другим вариантом, значительно затрудняющим разностороннее развитие ребенка, оказывается тот, когда осуществляется систематический подрыв авторитета другого родителя одной или обеими сторонами. Неразумные родители не осознают простой истины, что подрыв авторитета одного из родителей рано или поздно однозначно влечет подрыв авторитетности и другого.
Так постепенно, шаг за шагом, ребенок начинает отдаляться не только от того из родителей, который с семьей не проживает, но и от, казалось, неоспоримого своего союзника в „борьбе за правду”, „за раскрытие истины перед ребенком – насколько „добрый” его отец (мать), покинув их и не давая им средств „на жизнь”.
Подчеркивая роль безвинной жертвы, в которую попал ребенок, мать иногда переходит все разумные пределы родительской заботы, окружая ребенка атмосферой чрезмерной опеки.
Причем ребенок должен знать, как будут складываться их отношения дальше, и необходимо это рассказать доверительно, по-серьезному, с разумными аргументами, не подрывая авторитета одного из родителей. Умалчивание и полуправда в этой ситуации являются очень опасными, ребенок должен знать доступную для его возраста правду.
Таким доверием, как правило, ребенок остается доволен и не ищет до поры до времени причин размолвки родителей, постепенно привыкая к новой ситуации, смирившись с положением, которое сложилось.
